Стар Трек, Драбблы

[ecceterra]

Примечание: Остапа несло. В сторону ангста и иронии.
*Предчувствую количество броне-тапков и прочего арсенала, но намерена просто отрываться*
Прошу любить и жаловаться.



Драббл №1, частично навеянный «Бароном Мюнгхаузеном» с Янковским в главной роли, а именно, сценой суда.

…--На вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы в один голос ответили «НЕТ», и тут же были обвенчаны.
(всё тот же «Барон», цитата приблизительная)

…---Познакомились мы так, как обычно знакомятся все вулканские пары—в детстве. Я, от нахлынувших чувств дёрнул невесту за косу, она, со всей возможной любовью, ударила меня большим плюшевым сехлатом по голове. Родители втихомолку облегчённо вздохнули: помолвка состоялась. Между нами возникла прочная, сильная связь…впрочем, я скорее назвал бы её одним ёмким земным словом: антипатия. Проще говоря, мы возненавидели друг друга с первого взгляда.
И следующие десять лет нашей жизни, как бы нелогично это не звучало, прошли, так сказать, на «военном положении». Стоило нам оказаться вместе, она намазывала сиденье моего стула клеем или перепутывала шнурки на моих сандалиях. Я же обильно сдабривал ей суп свежепойманными насекомыми или привязывал её косичками к спинке стула. Родители и тут были довольны: это означало, что между нами и вправду установилась та, необходимая Связь. И правда, в большинстве взаимных гадостей мы действовали поразительно синхронно и слажено, словно чувствуя друг друга. Кстати, часто, благодаря этому и она, и я не попадали ни в одну из таких «ловушек».
К шестнадцати годам всё несколько изменилось. Антипатию вытеснило холодное безразличие на расстоянии и чувство бесконечной раздражённости вблизи. В то же время, мы обнаружили, что когда мы находимся рядом друг с другом, нам никто не мешает заниматься любимыми делами—а именно: мне—астрофизикой, ей—кодексами и законами (она собиралась стать юристом). Так мы и сидели, вроде бы вместе, вроде бы врозь, по разные стороны большого декоративного камня во дворе школы, сидели и читали или готовились к занятиям…
Через несколько лет, не весьма приятные обстоятельства заставили меня покинуть планету. Никто, кроме моей матери, не пришёл меня провожать, и я был очень удивлён, когда вдруг увидел там её. Она подошла ко мне, и мы оба вдруг почувствовали, что нечто, камнем висевшее у нас обоих на шее почти двадцать лет, куда-то исчезло. Мы оба ТАК удивились, (если это слово можно применить к вулканцам), что несколько минут выглядели как образцовая…как бы это…ладно, как образцовая вулканская влюблённая пара—мы минуты две стояли тупо уставившись друг на друга и ни слова не могли сказать. Моя бедная матушка едва не заплакала от умиления, видя эту сцену…жаль, она не могла почувствовать то, что в этот момент творилось в моей душе.
Спок замолчал, весь иззелено-бледный, и потёр ладонями виски. Потом залпом осушил стоявший перед ним стакан воды. Джим коротко хмыкнул.
--И что дальше?
Вулканец вздохнул.
--Дальше…как говорит лейтенант Чехов, дом снесли, а стенка осталась. Ментальная связь испарилась быстрее спирта в открытой посуде…а вот, как бы это сказать… плотская связь никуда не девалась.
Джим откашлялся.
--То есть, если ты, вот за это вот время не прилетишь к ней, и не…ну…ты понял…то…это…ну…
--Умру,--мрачно подтвердил старпом.
Капитан пробормотал что-то невразумительное.
--И выбора нет…--полушепотом продолжил свою мысль Спок,--…у меня, по крайней мере.



Драббл №2: Альтернатива альтернативы, или что могло бы быть, ежели бы Куат ненароком пригласили писать сценарий одиннадцатого фильма. В двух словах, как могла бы выглядеть знаменитая сцена в лифте.

Двери лифта закрылись.
Нажать на «стоп».
--Дай руку.
--Зачем…
--Тебе плохо. Дай руку.
Он смотрит на неё. Недоверчиво. Как загнанный волчонок.
--Дай руку.
Вздох.
--Ты не выдержишь.
--Выдержу. Я, в отличие от некоторых, могу плакать.
Ещё один взгляд.
--Давай же!
И он повинуется. Рука сама ложится на контактные точки…
Пустота. Чёрная и жуткая. Хочется кричать.
И боль.
«Не нужно…я не хочу…боли…»
Она инстинктивно отшатывается в сторону.
Он, на секунду задержав ладонь в воздухе, судорожно сжимает её в кулак.
--Я же говорил…
--Нет, нет…ещё раз! Давай ещё раз! Я…смогу…
Сжать зубы до скрипа. Впиться ногтями себе в ладонь.
И снова прикосновение.
И снова пустота. Шагнуть в неё. В отчаяние. В бесконечную потерянность.
В пропасть боли.
«Больно…
Господи,
Как
Же
Мне
БОЛЬНО…»


***
Лифт, вздрогнув, продолжает движение.
Она наощупь, стирает с лица влажные дорожки, осторожно, чтобы не размазать по щекам тушь. Зачем кому-то видеть…и знать?
Двери со вздохом выпускают её наружу.
Голова кружится. Немного шатает…справимся.
--Ниота!
Обернутся.
Он секунду стоит у турболифта, он будто-бы пытается ей что-то сказать.
И молчит.
Она тоже молчит. И вдруг улыбается в ответ. И идёт по коридору в свою каюту, высоко подняв голову. Чтобы никто не заметил…