хранительное, снова, а не опять.

[tkuat]

нет, из Трека я не ушла, Энтерпрайз просто летает в фоновом режиме)))
Утаскиваю к себе, ибо анализ прекрасен. Возьму на заметку, на паре пригодится

08.06.2010 в 07:40

Пишет  stigies:

Разбор "Хранителей"
Пишет karachee. Прочитать можно здесь, здесь и здесь. Делаю полный перепост, потому как весьма интересно.


Просмотр фильма "Хранители" дает совершенно замечательный набор иллюстраций к одной моей телеге, что им совершенно невозможно не воспользоваться. Кстати фильм очень тонкий и замечательный, очень рекомендую, кто вдруг не смотрел.

Итак, речь напоминаю идет о чувствах интеллектуальном, нравственном и эстетическом. Эти чувства всегда задействованы в оценке любой ситуации с тем чтобы дать на неё адекватный ответ. критерии адекватности у чувств различны, поэтому порой они входят в противоречие, конфликтуют. Побеждает же в конфликте то чувство, которое кричит громче, в силу ли большей ущемленности, или силы голосовых связок. Так вот, с точки зрения этой самой способности достучаться до адресата, каждое из этих чувств можно в человеке идентифицировать как:

1) Атрофированное. Патологический случай, чувство мертво, оно молчит. Соответственно никаких конфликтов.

2) Нормальное. Чувство дает оценку если распознает ситуацию как свою. Спорит с другими на равных. Будучи ущемленным ноет, бурчит и мстит на своем уровне.

3) Ведущее. Чувство распознает всякую ситуацию как свою и дает ей оценку на опережение. Спорит с другими с позиции силы и щемления. Если уступает, делает это благородно без эксцессов, но это случается весьма редко.

4) Доминирующее. Патологический случай, одно чувство подчинило остальные. Первым дает оценку всякой ситуации, прочие чувства эту оценку подтверждают на своих уровнях. Соответственно никаких конфликтов.

На сем предисловие заканчиваем и переходим к фильму. Хотя вот ещё что; нормальных чувств может быть до трех, ведущих до двух, доминирующих только одно. Фильм Хранители дарит нам прекрасную яркую картину выписанных персонажей с каждым доминирующим чувством. Сейчас мы их и рассмотрим.

Доктор Манхэттен

Доктор Манхэттен

В фильме специально присутствует два момента, которые ясно указывают нам на то, что ни одно из чувств этого суперчеловека не атрофировано. Первая сцена, это та, где Комедиант стреляет в беременную вьетнамку. Мэнхэттен прекрасно распознает происходящее как нарушение нравственных норм, что это вызывает в нем? Удивление. Он удивлен, почему Комедиант этих норм не придерживается, о чем у него и интересуется. Распознавание произошло, но нравственная оценка не влияет на последующее действие. Интеллектуальное чувство жестко держит штурвал управления. Аналогично эстетическое чувство совершенно ясно проходит красной линией сквозь все его отношения с женщинами, он различает красоту и ценит её, но действия его - интеллектуальны. Особенно четко это видно в сцене, где две его копии ласкают Шелковый призрак и уверяют на два голоса её в своей любви, в то время как ещё одна занимается сборкой реактора. Способен ли он видеть "некрасоту" всей этой сцены, её неестественность - безусловно, но интеллектуальное чувство обосновывает логичность и необходимость каждого из его решений.

Что же такое интеллектуальная доминанта. Надо сказать, что она не такое уж редкое явление в нашем мире, где интеллект, знания, логика являются основами для построения законов жизни более, чем нормы нравственности и эстетичности. Но, есть существенная разница между человеком соблюдающим закон потому, что он находит соблюдение его оправданным в рамках того общества, в котором он живет, и человеком, для которого этого достаточно, чтобы закон стал и красивым и справедливым. Как это работает. Очень просто. После того как интеллектуальное чувство вынесло свой вердикт, эстетическое и нравственное чувство начинают перекручивать ситуацию таким образом, чтобы этот вердикт оказался всесторонне одобренным. Классическим примером можно считать всякое "облагораживание зла", предательство действительно превращается в высоконравственный поступок, если удается представить преданных нелюдями, т.е. вычеркнуть их из числа человечества на страже которого и стоит нравственный закон. Аналогично работает эстетическое чувство, оно играет масштабом, вычленяет эффективность каждого отдельного действия отказываясь брать более крупные планы, либо наоборот рассматривает всю картину. Вспомните эту замечательную фразу Доктора Манхэттена: "Мертв человек или жив, его атомарный состав при этом очень мало меняется.", или его слова про Марс, где геологические волны меняют рельеф, в красоту которого человечеству нечего добавить.

Здесь надо остановиться и очень четко врубиться в cуть процесса, что именно происходит с человеком обретающим доминанту. Надо заметить, что ничего не происходит сразу, человеку трудно "облагораживать зло" как и "разоблагораживать добро", но он тренируется и совершенствуется, пока не приобретет необходимое качество. А качество это будет - отделенность. Именно обретя в себе эту самую совершенную отделенность от всей прочей вселенной, человек обретает совершенную власть над нравственным и интеллектуальным чувствами, как бы сильно они не были в нем развиты. Происходит это через замыкание на себя. Нравственность стоит на сохранении и непричинение вреда человечества - человечество отныне это только я. Эстетика ставит вопросы вписанности в естественное движение всей вселенной - вселенная теперь вращается только вокруг меня. Фактически происходит полный отказ от всякой другой эволюции, кроме личной. Теперь эволюционирую только я, только личное восхождение, всё остальное не должно мешать. Это путь власти, путь мага, путь архата и путь гордыни. Много путей построенных вокруг этой доминанты имеют соответственно и различные трактовки в разных традициях. В данном случае мне будет интересно посмотреть христианскую.

С точки зрения христианского канона Доктор Манхэттен олицетворяет собой Люцифера. Он и внешне достаточно светится, но это не суть. Суть же именно в доминанте, в отказе от признания правильным любого другого способа видеть и оценивать происходящее, нежели свой. В этом суть величайшей гордыни "Я знаю всё, ничто от меня не сокрыто, нет во мне изъянов и нет никого выше". Люцифер Манхэттен так не говорит, он говорит: "Я не всеведущ", подразумевая, что всё остальное он может. И действительно может. И они никому никогда не позволит встать над собой. Но его ущербность с точки зрения христианина именно в отпадении от Бога, которая выражается в утрате нравственного закона. Способности видеть собственные поступки не через призму себя самого. Способности не быть одному. Надо правда заметить, что качества отделенности Доктор получил нахаляву, он действительно слишком сильно отличается от человека и его роль во вселенной уникальна, как тут удержаться в рамках привычно человеческого. Т.е. с точки зрения собственной ломки он чист. Чего нельзя сказать про обычных, некиношных доминантов.

Некоторые выводы и замечания:

1) Развитие и сила интеллектуального чувства непосредственно связано с теми качествами себя и среды, которые позволяют выделить себя из массы и блюсти свою уникальность. Обратные процессы развитие и проявление интеллектуального чувства тормозят.

2) Будучи ведущим интеллектуальное чувство при оценке ситуации, автоматом ставит во главу угла интересы собственного отождествленного Я, либо той группы к которой Я себя причисляет. Сдвиг приоритетов может быть только осознанным.

3) Само по себе интеллектуальное чувство более заточено под решение задач возникающих в рамках конкуренции, соперничества, иерархических терок с себеподобными, организации личного комфорта, в более крупных масштабах решения по умолчанию стремятся взять на себя другая пара чувств.

4) Доминирование интеллектуального чувства на уровне принятия решений проявляется аналогично атрофии нравственного и эстетических чувств. На уровне оценки ситуации эффектов атрофии не наблюдается. Это может быть критерием наличия доминанты.

Озимандиас

Озимандиас

Что мы знаем об Озимандисе изначально. Он самый успешный из бывших супергероев, поскольку выгодно распорядился продажей своего образа. Кроме того он самый умный человек на земле. Последнее крайне примечательно, казалось бы вот она нестыковочка, ведь за ум отвечает интеллектуальное чувство, отнюдь не эстетическое, а у самого умного человека на земле по определению оно должно быть развито совершенно колоссально. И это так и есть, но... Но, состоит в том, что сам по себе уровень развития чувства ещё никак не связан с его способностью иметь решающий голос. Уровень развития отвечает только за качество сказанных слов, но не за то насколько громко они сказаны и услышаны. И вот здесь на первый взгляд действительно весьма трудно обвинить Озимандиса в том, что интеллектуальное чувство где-то отступает перед эстетическим, ведь он так предельно логичен, целеустремлен и безошибочен в своих оценках ситуации. Но, одна ошибка у него была и именно эта сцена вскрывает всё его нутро. Это сцена покушения на Доктора Манхэттена, та самая, где Озимандис говорит "Прости девочка" и нажимает кнопку. Девочка в данном случае некая мутированная кошка с рогами - домашний любимец Озимандиса, которого он также обрекает на смерть поскольку та находится в одной камере с Манхэттеном. Знал ли наш чертовски умный Оззи, что его попытка обречена? Уверен, что да. Был ли у него иной способ избежать схватки с Манхэттеном - очевидно да, что покажет следующая сцена. Но, он не мог не попробовать. Даже если шансы на победу были 0,5% он должен был попробовать уничтожить Доктора поставив свою жизнь против его. Что говорит на это Манхеттен, он говорит: "Ты меня разочаровал.", это приговор интеллектуальному чувству Озимандиса. Кстати нельзя не отметить, что гибель кошки и эта одна сказанная фраза демонстрирует нам, что и нравственное чувство у Озимандиса вполне таки есть, и его слова про то, что он "видел и прочувствовал каждую смерть" не пустой треп. Но, надо, значит надо.

Что же это такое, эстетическая доминанта, вопрос очень интересный и неоднозначный. Эстетика требует естественности, но, что есть естественность? Комедиант несколько раз дает ответы на этот вопрос. Естественность это желать есть, трахаться и рвать зубами жертву. Если не зубами, то прикладом, пулей, огнеметом. Поскольку Комедиант хищник, он делает то, что естественно хищнику, но его эстетическое чувство всего лишь ведущее, как бы преданно он на него не полагался. И имено поэтому он летит в свой последний полет из окна. Конфликт с нравственным чувством, конфликт с которым этот человек стрелявший в Кеннеди не справился. План Озимандиса оказался для него слишком бесчеловечным, Вердикт Озимандиса: "Он оказался слишком слаб".

Казалось бы, почему вдруг человечество? Ведь сохранение и непричинение вреда человечеству - сфера чувства нравственности, с чего вдруг Озимандису заниматься тем же? Ответ очевиден если разобраться как доминант от эстетики воспринимает мир. Чуть раньше я уже писал, что интеллектуальный доминант видит мир через призму своей отделенности, так человечество для него представляет собой некоторую абстракцию. Для него реальны люди, разные, глупые и умные, знающие и безграмотные, с разными желаниями, целями, притязаниями и возможностями, каждый тянет одеяло на себя, но все вместе они имеют некоторые общие устремления и правила бытия. Человечество это некоторая совокупность всех этих людей. Эстетическое чувство смотрит совершенно иначе, здесь человечество это единый организм, который одновременно состоит из множества более мелких частей-организмов, с другой стороны само является частью организма всего живого. И всё это красиво живет, дышит, развивается, продолжает себя снова и снова. Нужно ли спасти эту красоту? Ответ Озимандиса был бы совершенно замечателен, если можешь, то обязан. В этом и заключается его роль здесь. Не будь у него возможностей спасти человечество, он был бы также спокоен и деятелен на своем пути к смерти нимало не дергаясь предельно естественно был кем-то ещё. Но, в тот момент, когда он снял маску супергероя, он принимает роль "короля из королей" - спасителя человечества и все его дальнейшие действия это действия естественные в рамках поставленной цели и принятой роли.

Именно так эстетика обходит на поворотах нравственное чувство и чувство интеллектуальное. Через утверждение своего единственно возможного места в картине бытия, пока это место не найдено, возможны телодвижения и конфликты, но как только собственная роль ясна выбора не остается, гармония вселенной не может быть нарушена. При этом вообще не имеет большого значения признает ли человек себя одним из многих и потому будет следовать в общем потоке, не вылезая со своими оценками, или наоборот осознает свою уникальность и исключительность. Однако историю творят только и только вторые и всегда жестко. С точки зрения биологии то, что для рядового члена стаи недопустимо и предосудительно, для вожака стаи и допустимо и обязательно. Это естественно, у них разная роль, соответственно разная логика и разная этика. Именно здесь растет цель, которая оправдывает средства. А также классовое сознание и много чего ещё. Что же касается путей, то всё язычество от и до, это сплошная эстетика. А также Шаманизм и Даосизм, и ещё много чего. Именно здесь я опять так преплетаю христианскую традицию и идентифицирую Озимандиса как Сатану - князя лжи и мастера "честных" сделок. Что требует нового абзаца.

Христианство стоит на чувстве нравственности. Что касается Люцифера Манхэттена, то он просто тот, кто отпал от Бога, утратил нравственные императивы обрекая себя на одиночество перед лицом бытия. Что же касается Озимандиса-Сатаны, к нему счет совсем другой, он противостоит Богу, он опрокидывает и искажает нравственный закон, предлагая простую и неоспоримую альтернативу. Око за око и принцип меньшего зла. Озимандис предельно честен, он называет зло злом, он избегает применять его, но он допускает необходимость его применения. Допускает необходимость жертв там, где нет другого выхода. Он предлагает сделку, от которой нельзя отказаться. В чем же обман? Истинно верующий сказал бы, что обман в отрицании жизни вечной, в том, что гибель человечества есть самый большой страх на алтарь спасения от которого можно бросить уже что угодно. Что человечеству лучше погибнуть, чем выжить ценой утраты человечности. Вопрос безусловно спорный.

В начале я перечислял что мы знаем об Озимандисе. Ещё, мы знаем о нем, что он самый быстрый и ловкий, он даже поймал пулю. Он предельно гармоничен, наш герой-злодей. Сейчас, когда с ним вроде бы всё ясно и каждый ход его укладывается в схему минимизации зла с поправкой на объективность восприятия процессов в мире к нам возвращается вопрос,что всё-таки заставило его напасть на Манхэттена тогда, когда для спасения человечества уже всё было сделано. Ответ будет очень наивный - это было безумно красиво. Когда дело сделано, на сцене остаются двое величайших и теперь Озимандис может испытать судьбу, сыграть ва-банк, остаться единственным творцом новой реальности, сделать следующий шаг в исключительность своего мазка на картине вселенной. Или исчезнуть вспышкой голубого света, оставив после себя нелепое пятно. Когда Манхэттен входит, он говорит "Назови имя дьявола и он появится". Когда покушение не удается, он слышит слава Манхэттена: "Всего лишь человек. Самый умный человек опасен для меня не более, чем самый умный термит". Что делает Оззи? Он пересматривает ситуацию, он включает свое чувство прекрасного, свою эстетику, он складывает новую картину и принимает новую роль, он говорит: "Мы сделали это вместе". Это была бы победа, полная и окончательная, но.. нашелся один непобежденный, о котором завтра.

Некоторые выводы и примечания.

1) Эстетическое чувство обладает громким голосом, когда оно начинает говорить, убедительность его достигает запредельных значений. К эстетическому чувству легче всего воззвать. Этим оно обязано собственной древности.

2) Эстетическое чувство работает очень четко и быстро, потворство сразу вознаграждается наслаждением, противодействие плохими ощущениями. Причем непосредственно в теле. Причем положительные подкрепления сильнее отрицательных. Общее состояние тела является тем рычагом, который позволяет тупо усиливать или ослаблять проявления эстетического чувства.

3) Спектр решений продиктованный эстетическим чувством может быть необыкновенно широк и зависит от общей встроенности человека в окружение, от той роли, которую он выбрал для себя как способ жить и радоваться. Неверно выбранная роль - источник личной трагедии. Столь же различным может быть человек с эстетической доминантой по отношению к другим людям в зависимости от того, что именно в них привлекает его внимание, а что проходит незамеченным.

4) Ставя во главу всякой системы ценностей наслаждение, эстетическое чувство не жалует самосохранения, требует красивых жестов, щедрости и риска. В то же время, в условиях затянутых поясов и бездействия, хорошо развитое эстетическое чувство способно выжать наслаждение и из камня. 

Любовь моя

Роршах

У Роршаха доминирует нравственное чувство. Сразу надо отметить одну важную деталь, непосредственно то, самое что делает героя - героем, это нравственные поступки, решения продиктованные нравственным чувством. И наоборот герой совершающий безнравственный поступок, немедленно становится злодеем, пусть даже раскаивающимся. Это закон комиксов и закон той жизни в которой герои есть и существуют. Вся атмосфера фильма Хранители навевает печаль и мрачность на зрителя именно потому, что нравственное чувство перестало вести наших героев, они утратили нравственные ориентиры, скажу больше - их нравственное чувство деградирует. Деградирует в столкновении с тем самым миром, который так похож на наш реальный и именно потому, что он так похож. Невысказанная мысль фильма - реальный мир не приспособлен и отторгает тех, кто ведом исключительно нравственным чувством не столь уж и не высказана Именно Роршах и местный Бэтмен слышат раз за разом, что "их школьный героизм" более не уместен, он не работает, он не эффективен, глуп и где-то смешон. Особенно в новом мире Озимандиса.

Что мы знаем о Роршахе, на фоне величественного Др. Манхэттена и ловкого Озимандиса он выглядит более, чем скромно. Шляпа, нелепый плащ, маска-чулок с ползающими пятнами. Ни одно из его чувств близко не приблизилось к тому, что имеют остальные. По способностям и возможности действия Роршаха нельзя назвать ни эффективными, ни даже эффектными. Но, всё это меркнет на фоне той силы духа, которая его ведет и которая есть непременный атрибут человека с доминирующей нравственностью. Чуть раньше я сказал, что уровень развития чувства может быть никак не связан с его способностью быть услышанным, у Роршаха это составляет грандиозную внутреннюю проблему. Его нравственное чувство развито весьма и весьма слабо и однобоко, оно едва годится, чтобы отличать зло обычное от зла запредельного. Тонкие оттенки ему неведомы, поэтому и богатого выбора между просто хорошим, много лучшим и совершенно замечательным поступком у Роршаха нет. Ему доступно видеть только один путь, как правило грубый и беспощадный. Именно там где эффективны такие и только такие действия, Роршах проявляет себя в полной мере как истинный и бескомпромиссный герой. И именно поэтому он остается на улицах и продолжает играть против преступников, теперь ещё и прячась от полиции.

Я уже писал, что нравственное чувство закладывается в детские годы, уже к 8-и, 9-и годам человек полностью способен различать добрые и злые дела, по крайней мере те, что совершает он сам. Что делает Роршах фильм демонстрирует убедительной сценой, за оскорбление матери он жестоко избивает двух парней ростом вдвое больше его, одному он прокусывает щёку. Возникает вопрос, как такое возможно? Как нравственное чувство допускает такие действия? Оказывается не только допускает, но и требует. В основе нравственного чувства героя лежит стремление защищать и охранять человечество, ни в коем случае не делая ничего, что может прямо или косвенно нанести ему вред. Также и не допуская бездействия, которое может повлечь нанесение человечеству вреда. Но, что такое человечество для ведомого нравственным чувством? Чуть раньше я давал ответы на этот вопрос для тех, кто ведом эстетической и интеллектуальной доминантой, для Роршаха это те, кого он считает своими. Именно через разделение всех живущих на своих к которым применимы все этические нормы, законы, правила и чужих, к которым никакие нормы и правила неприменимы, нравственное чувство подчиняет себе эстетическое и интеллектуальное. Отныне они заняты в различении своих и чужих, потом их задача считается выполненной.

По фильму Роршах, кроме всего прочего, является антисемитом и чуть ли не фашистом, читает ультраправую прессу, это для его доминанты - уровень нормы. Именно потому, что он обязан очень четко уметь разделять своих и чужих. Если он этого не сможет сделать, он пропал, ведь перед своими он полностью беззащитен, он никогда не сможет причинить им вред, достойно ответить тремя ударами на один. От них можно только бежать и прятаться. Зато если чужой вычеркнут и выдвинут за границы человечества, никакой жалости к нему быть не может, он вредный фактор подлежащий искоренению. Впрочем так было не всегда, когда-то чувство нравственности было у Роршаха просто ведущим, компромиссным, но столкновение со злом запредельным, со злом совершенно бесчеловеческим раз и навсегда установили для него новые правила игры. Именно поэтому в тюрьме Роршах ощущает себя совершенно на своем месте, вернее в том месте, где есть обширный фронт работ. Когда после первой схватки его утаскивают полицейские, Роршах кричит уголовникам: "Это не меня заперли с вами, это вас заперли со мной".

И всё-таки нравственное чувство, как бы неразвито оно не было, оно совершенно прекрасно, когда ведет человека. Именно Роршах говорит Бэтмену: "Извини, я знаю как со мной бывает тяжело, порой я совершенно несносен". Говорит и задерживает его руку в своей. Это оно. Это его признание в любви, в признании другого равным и совершенно своим. Несмотря на всё остальное. И Озимандис ему тоже свой и Доктор Манхэттен свой от и до, до последнего мига. Потому, что так получилось. И это делает судьбу Роршаха предельно предсказуемой и трагичной. Его этическая диллема неразрешима. Он не может быть нечестным, не может обманывать людей, не может скрыть совершенное злодейство и жить дальше. Но он не может и ничего изменить, не может обречь человечество на гибель, у него нет решения. А ещё он не может мстить. Можно пытаться удержать своих от страшной "ошибки", можно пытаться наказать их, чтобы они не совершили ещё одну, но мстить ради мести - нельзя, невозможно, немыслимо. Чуть позже это продемонстрирует нам Сова. Нападая на безучастного Озимандиса он кричит "Защищайся", но тот только стоит и принимает удары. И Сова не может продолжать, он хочет бороться с врагом, а врага больше нет, есть свой. Впрочем у Совы нравственное чувство только ведущее, он может через него переступить. А Роршах дает себя убить Манхэттену. Успевшему перед этим сказать, сказать с величайшим сожалением: "Я могу изменить всё, но только не человеческую природу". И в этом я вижу величайший триумф Рошарха, потому что человек погиб, но его человечность торжествует. И нет в ней ни капли торговли, нет ни шага влево ни вправо. А что в ней есть? Есть способ напомнить всем своим, что должно их вести. Впрочем, ещё остался дневник.


Антисемитизма Роршаха я что-то не припомню (гомофоб - да, и ненависть к коммунистам и либералам - это тоже, а про евреев что-то не помню). Но в целом - прекрасно же.)

@темы: эстетические рвения, не-открытый космос, где хранятся Хранители